СЛАВЯНСКИЕ ДРЕВНОСТИ V—IX ВЕКОВ НА ТЕРРИТОРИИ ПРИПЯТСКОГО ПОЛЕСЬЯ | Ю. В. КУХАРЕНКО

Материал из периодического издания АКАДЕМИИ НАУК СССР “КРАТКИЕ СООБЩЕНИЯ ИНСТИТУТА ИСТОРИИ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ”   Вып. 57, 1955 год.

В музеях Житомира и Пинска мне довелось увидеть несколько глиняных сосудов, заслуживающих самого пристального внимания археологов (рис. 1). Сосуды лепные, сделаны из глины со значительными примесями дресвы и песка. Поверхность шероховатая, темнокоричневого цвета. Один из сосудов орнаментирован по краю венчика насечками (рис. 1 — 8), остальные без всякого орнамента.

Сосуды поступили в музеи в разное время и разными путями. Большая часть была передана С. С. Гамченко и И. Ф. Левицким, много лет занимавшихся археологическим изучением Волыни; меньшая часть представлена случайными находками. Сосуды, поступившие от С. С. Гамченко, были найдены в курганных и бескурганных погребениях с трупосожжением, раскопанных им в период с 1896 по 1923 г. на берегах Случи и в районе Житомира.

На р. Случи, в районе Ново-Мирополя (Дзержинский и Барановский районы Житомирской области), С. С. Гамченко обследовал городище и несколько сот курганов; из них 32 было им раскопано. Материалы раскопок опубликованы довольно полно[1], и это избавляет нас от излишней подробности. Напомним лишь основное. Курганы небольшие, с кольцевыми, в большинстве случаев прерывистыми ровиками у оснований, располагаются небольшими группами на возвышенностях в непосредственной близости от реки. Из раскопанных курганов в 15 обнаружено трупосожжение, в остальных трупоположение. Оба обряда встречаются на одних и тех же могильниках. По особенностям погребального обряда курганы с трупоположением в целом очень близки к курганам «страны древлян», исследованным в свое время В. Б. Антоновичем [2]. Курганы же с трупосожжением довольно своеобразны. Как правило, прах покойников находился в глиняных урнах, которые в большинстве случаев закапывались в верхней части насыпи, а под насыпью, на горизонте, располагалось кострище. Реже урны стояли на кострище. Иногда, кроме урны, в кургане был еще один сосуд — горшок или крышка, прикрывавшая урну сверху. Кроме глиняных сосудов, во всех курганах попадались бесформенные отщепы кремня, а в одном случае найден железный нож.

Все урны одинаковой формы (рис. 1—1, 3); сопровождавшие сосуды не сохранились и о форме их судить трудно. Некоторые из урн, по описанию С. С. Гамченко, были орнаментированы снаружи «украшениями в виде треугольных запятовидных углублений и параллельных бороздок», круглыми ямочками по основанию венчика или же налепным валиком с кольцевыми вдавленнями по нему. В курганах с трупоположением встречались точно такие же сосуды, но преобладали гончарные, правда довольно примитивной выделки. На лепных сосудах (в отличие от сосудов из курганов с трупосожжением) встречается уже линейно-волнистый орнамент, гончарные же по всей поверхности были покрыты неправильными горизонтальными бороздками.

Сосуды, найденные на городище у Ново-Мирополя, в общем одинаковы с сосудами из курганов.

В последующие годы С. С. Гамченко продолжал исследование подобных памятников в районе Житомира, но материалы, к сожалению, не опубликованы. В сохранившейся рукописи С. С. Гамченко «Пятилетие археологических исследований на Волыни» есть сведения о наличии интересующих нас могильников, главным образом бескурганных, возле сел Корчак, Катериновка, Перловка, Турчинка, Генриховка, Петриевцы, Тор-жик и др.[3] Некоторые из них, например курганы и бескурганные погребения возле сел Корчак и Катериновка, подверглись раскопкам.

Возле Корчака С. С. Гамченко раскопал 8 курганов и 11 бескурганных погребений, в Катериновке—10 погребений на «некрополе полей урн»[4]. Большая часть курганов совершенно одинакова с курганами, раскопанными на р. Случи, и только в двух отмечены значительные отличия: урны с прахом покойников стояли в каменных ящиках типа кист. Ящики находились в небольших погребальных ямах ниже горизонта. Точно в таких же ящиках находились урны и во всех бескурганных погребениях. Погребений с трупоположением не было.

Вещи, найденные в курганных и бескурганных погребениях, однотипны: лепные урны того же вида, что и на р. Случи (рис. 1 — 4, 5-9), горшки, крышки, бесформенные отщепы кремня. Кроме того, в двух случаях — курган в Корчаке и бескурганное погребение в Катериновке — найдены гончарные сосуды, характерные для полей погребений Черняховского типа (рис. 1 —б)[5].

Как уже отмечалось, исследованием интересующих нас памятников занимался и И. Ф. Левицкий. В 1925 г. возле Селец Народичского района Житомирской области он раскопал несколько курганов. Материалы раскопок не опубликованы, они хранятся в фондах Житомирского музея[6]. По внешнему виду курганы эти одинаковы с курганами, раскопанными в Корчаке и на р. Случи. Очень близки они и по деталям погребального обряда. Разница лишь в том, что в двух курганах под кострищами с трупосожжением в урнах, находившихся на горизонте, были обнаружены прямоугольные ямы с коллективными захоронениями несожженных трупов.

Рис. 1. Глиняные сосуды из разных могильников:
1, 3—из Ново-Мирополя; 2— из Редчищей; 4, 5, 9— из Корчака; 6— из Катериновки; 7— из Внртоп; 8— из Тетеревки.

По вещевым находкам курганы, исследованные И. Ф. Левицким, также одинаковы с раскопанными С. С. Гамченко. Помимо характерных лепных урн (типа рис. 1—5), встречаются и гончарные сосуды довольно примитивной выделки. Последние резко преобладают. И те и другие попадались в одном и том же кургане.

В 1953 г. рядом с курганами, вскрытыми И. Ф. Левицким, автор настоящей заметки раскопал четыре небольших кургана. В насыпях трех из них обнаружены остатки трупосожжения, сопровождавшиеся фрагментиро-ванными сосудами, сделанными на примитивном гончарном круге; в четвертом под насыпью обнаружена прямоугольная яма без всяких следов захоронения.

Кроме перечисленных выше пунктов раскопок, интересующие нас сосуды, которые условно можно назвать сосудами житомирского типа, известны и из других мест. Так, в 1942 г. крестьянин села Тетеревки (окрестности г. Житомира) П. Н. Котюк выпахал наполненную пережженными человеческими костями урну, которая передана в Житомирский музей, где хранится и теперь (рис. 1—8). В 1953 г. нами было обследовано место находки. Это небольшое всхолмление в километре к северу от с. Тетеревки. В 1942 г. оно, по словам П. Н. Котюка, распахивалось впервые и с тех пор не распахивается. Никаких насыпей или иных внешних отличий на месте находки урны, как и вообще на всей возвышенности, нет. В заложенном нами на предполагаемом месте находки раскопе, площадью 120 м2, никаких следов погребений, к сожалению, не обнаружено.

В фондах Житомирского музея имеются сосуды этого же типа из Редчищей (рис. 1—2), Чортовой Гребли и других мест. Обследованию эти места нами не подвергались. Внешнее же обследование района Корчак — Катериновка — Перловка, если не считать находок на месте раскопок С. С. Гамченко отдельных фрагментов глиняных сосудов, не дало положительных результатов.

Весьма примечательно, что и в фондах Пинского музея хранится урна житомирского типа (рис. 1—7), заполненная пережженными человеческими костями. Найдена она на хуторе Виртки Ленинского района Брестской области крестьянином Д. Морозом в 1937 г. Обстоятельства находки неизвестны. Подобный же сосуд из Белоруссии публикует и И. Костшевский .

В последние годы В. К. Гончаров на берегах р. Роставицы обнаружил несколько неукрепленных поселений (Лука-Райковецкая, Коробчиев, Паво-лочь, Швайковка, Траянов), на которых найдены фрагментированные сосуды интересующего нас типа. На поселении в Луке-Райковецкой было вскрыто несколько жилищ-землянок с печками-каменками[7]. В большей части землянок керамический материал представлен сосудами, сделанными на примитивном гончарном круге; в некоторых, помимо гончарной керамики, были и обломки лепной посуды, очень близкой к сосудам житомирского типа; наконец, в одной землянке, расположенной, кстати сказать, несколько в стороне от остальных, найдены только лепные сосуды, совершенно аналогичные сосудам из погребений в Корчаке, Перловке, Катери-новке, Сельце и других указанных пунктах.

В принципе, как видим, перед нами та же картина, какую наблюдали С. С. Гамченко и И. Ф. Левицкий во время раскопок курганов: вначале только одни лепные сосуды, затем вместе с примитивными гончарными и, наконец, одни гончарные сосуды.

В. К. Гончаров поселение в Луке-Райковецкой датирует VIII—IX вв. С этим нельзя согласиться, так как некоторые жилые комплексы, например землянки с сосудами типа Корчак, относятся к явно более раннему времени.

К какому же именно времени относятся все эти сосуды и вообще памятники житомирского типа? Кому они принадлежали?

Первый исследователь этих памятников С. С. Гамченко датировал их с V—VIII вв. н. э. и считал древлянскими[8]. Правда, С. С. Гамченко недостаточно обосновал свою датировку, и может быть именно поэтому открытие этих памятников, несмотря на всю значимость, прошло как-то незаметно и о них вскоре забыли. Только теперь, почти шестьдесят лет спустя, когда аналогичные памятники стали известны и на территории западных славян, где они, кстати сказать, датируются тем же временем, вспомнили о работах С. С. Гамченко.

В Чехословакии, например, сосуды, подобные сосудам житомирского типа (там эта керамика—так называемого пражского типа, по определению И. Борковского), были найдены на обширных могильниках с трупосожжением и трупоположением, курганных и бескурганных[9]. Более ранние бескурганные — конец IV—V в. н. э. Датировка эта основывается на находках в урнах металлических и иных предметов, имеющих многочисленные аналогии в хорошо датированных неславянских погребениях с трупоположением эпохи переселения народов. Находки в Корчаке и Катериновке вместе с сосудами житомирского типа гончарных сосудов, характерных для Черняховских полей погребений, подтверждают эту датировку. В более поздних бескурганных погребениях, а также в курганных погребениях с трупосожжением в Чехословакии уже встречаются сосуды, сделанные на примитивном гончарном круге. Они также похожи на сосуды из курганов на р. Случи и возле с. Селец.

Чехословацкими археологами (И. Борковский, Я. Эйснер, И. Поулик) убедительно доказана генетическая связь и непрерывность развития керамических форм, начиная с лепных сосудов V в. и до хорошо известных форм славянских гончарных сосудов IX—XII вв. Сосуды, речь о которых идет в настоящей заметке, — лепные и гончарные; применительно к чехословацкой схеме развития славянской керамики они могут быть датированы периодом V—IX вв. н. э.

Подведем некоторые итоги.

На территории Припятского Полесья последующими за зарубинецкими полями погребений являются памятники житомирского типа, а не поля погребений типа Черняховских, как это имело место в области лесостепи. Никакого хронологического или иного разрыва между ними нет.

Памятники житомирского типа представлены могильниками и поселениями. И на тех и на других встречаются довольно своеобразные глиняные сосуды, типологически, повидимому, связанные с сосудами зарубинецкого типа.

Памятники эти бесспорно славянские. Все они относятся к периоду с конца IV по IX в. н. э., причем те из них, где встречаются только лепные сосуды типов, публикуемых в настоящей заметке, датируются началом этого времени. Период этот переходный от бескурганных могильников к могильникам курганным, в которых обряд трупосожжения постепенно вытесняется трупоположением, а керамика лепная — гончарной.

Памятники житомирского типа представляют собой локальный, полесский вариант своеобразной археологической культуры, общей для всех славянских племен, населявших в то время земли между Эльбой и Днепром. В районе Припятского Полесья именно они являются тем недостающим звеном, которое связывает культуру славянских племен рубежа и начала нашей эры с культурой племен времени «Повести временных лет». Более того, можно предполагать, что эти же памятники легли в основу культуры и более северных славянских племен, оставивших нам так называемые длинные курганы.

Конечно, все это еще нужно доказать. Но и тех материалов, которыми мы уже располагаем, достаточно для постановки указанной проблемы именно в этом плане.

 

ПРИМЕЧАНИЯ
  1. С. Гамченко. Раскопки в бассейне р. Случи. Тр. XI АС, т. I, стр. 355—403.
  2. В. Б. Антонович. Раскопки в стране древлян. МАР, вып. 11, 1893.
  3. Архив ИА АН УССР, ф. 3. 0—1, д. 24.
  4. Нет твердой уверенности в том, что бескурганные погребения, вскрытые С. С. Гамченко, были бескурганными в буквальном смысле слова. Часть из них, корчакские во всяком случае, представляли собою, повидимому, распаханные курганы. Об этом, как пишет сам С. С. Гамченко. ему говорили местные жители. По сведениям же А. А. Спицына, С. С. Гамченко в Корчаке раскапывал именно поля погребальных урн (см. А. А. Спицын. Поля погребальных урн. СА, т. X, 1950, стр. 64).
  5. Находки этих сосудов, правда, были сделаны в отсутствие С. С. Гамченко его постоянным сотрудником Д. Соботовичем. Сам С. С. Гамченко не сомневался в их достоверности. Один из сосудов сохранился и в настоящее время находится в фондах Житомирского музея. Вдова Д. Соботовича, М. М. Соботович, довольно точно описала формы найденных тогда сосудов, в том числе и Черняховских. Она безошибочно отобрала из фотоснимков разных сосудов, предложенных ей после беседы, те, которые, по данным музея, были найдены в Корчаке и Катериновке.
  6. І. Левицький. Археологічні досліди в районі Народичі — Ст. Шарно — Уманці — Булев — Селець — Болотниця Коростенської округи року 1925. Рук., Арх. № 58. В этом же музее хранятся и вещевые находки.
  7. В. К. Гончаров. Райковецкое городище. Киев, 1950, стр. 10—13; его же. Работи Волинської експедиції 1948 г., АН УРСР, т. III. 1952, стр. 169—170. С любезного разрешения В. К. Гончарова я имел возможность ознакомиться и с неопубликованной частью материалов его раскопок.
  8. С. С. Гамченко. Раскопки в бассейне р. Случи. Тр. XI АС, т. I, 1902, стр. 397.
  9. Сводку, а также основную литературу по памятникам пражского типа см. в приложениях к книге ]. Р о и 1 і к. Зіатозіоуапяка Могауа. РгаЬа, 1948. В этой же книге для сравнения с сосудами житомирского типа имеется большое количество фотоснимков аналогичных сосудов пражского типа.