Ирина ШЕВЧЕНКОТАЙНА ДРЕВЛЯНСКОГО КНЯЖЕСТВА часть 2

ПОСЛЕДНИЙ ВОЛК

Музей истории Коростеня стоит на холме и высится над городом, как крепость. Это и есть крепость, защищающая то, что осталось у древлян от исторической памяти. Княжий замок тысячу лет назад стоял где-то напротив, на другом берегу Ужа, которого я ещё не видела.
Встретила меня научный сотрудник Людмила Ивановна Пильгуй:
– Ви з Донбасу? Оце такої! – й радо веде мене дивитися деревлянськi старожитностi.

* * *

Музей, как и все его собратья в Украине, – в тяжком состоянии. Его много лет никто не ремонтировал. А в последнее время ещё и свет отключили. Залы – закрыты для посетителей. Они погружены в таинственную полутьму, которая пахнет спрессованными столетиями. Всё как обычно: скрытым огнём поблёскивают кремниевые топорики, тоскливо чернеют осколки глечиков, замерли в ожидании тёплых женских рук старинные прялки, притягивают космической глубиной чёрно-красные орнаменты рушников… И вдруг взгляд упирается в тёмное золото огромной дубовой колоды. В два обхвата, чуть ли не в мой рост высотой, с толщиной стенки едва не в четыре вершка, с огромной крышкой, она поразила моё воображение:
– А це що таке? Дiжка?
– Та нi, це вулик, а точнiше – борть! Витягали її на товсте дерево за допомогою отакого колеса-шкiву (стоїть поряд!) та прив’язували сирим шкiряним ремiнням. Назавжди.
– Та це ж скiльки меду було!
– Стiльки й було. Незмiряно. В нас навiть така собi Медова рiчка у Деревах є – Уборть…
Поворачиваюсь к следующей єкспозиции и замираю в первобытном ужасе: из глубокой ниши на меня в упор смотрит волк. Собака Баскервилей перед ним ничто: я высокая женщина, а он – выше моего пояса; на широченной тёмно-серой спине вполне поместится богатырь Иванушка с красавицей Алёнушкой; когти на лапах величиной с мои пальцы; голова – огромна, а глаза… Глаза по-волчьи мудры и светится в них смертная тоска по навеки утраченному господству. Лесной князь, в любое мгновение готовый оборотиться то ли соколом ясным, то ли молодцем добрым…
– Це останнiй вовк, якого вбили мисливцi на початку минулого столiття. Вiн так дивиться, що нам й самим iнодi моторошно стає…
Мы возвращаемся к свету. Я жду древлянского краеведа Миколу Ивановича Брыцуна и размышляю…

РАСКОЛ

…Итак, Аскольд-Осколд был древлянином, и в его время, перед появлением Олега Вещего Завоевателя, Киевом владела древлянская партия.
Древлянское княжество было очень сильным государством. Уважали его и европейские государства, и гордая Византия. Доподлинно известно, что древлянский княжеский дом был связан династическими браками с чешским королевским домом: и в Деревах, и в Чехии у правящих особ очень часто встречаются имена с корнями “Мал” и “Добр” (Малфреда, Добруня, Добронега, Добрыня…). Византию славяне-древляне воевали и примучивали дань платить. Воевали, естественно воины-поляне.
А византийские хронисты, как и вообще историки, в таких тонкостях – кто там славяне, кто древляне, кто поляне – разбирались с трудом. Непролазные лесные чащобы, огромные просторы-расстояния и глубины славянской самобытности – это для греков тайна за семью печатями.
Описывали греки то, что на поверхности, что доступно наблюдателю. А для них на поверхности были не таинственные Дерева, а Киев и поляне, которые то и дело норовили к воротам Царьграда победный щит прибить.
Древляне, естественно, были язычниками. Их главное божество – Даждьбог (он же Белобог) – было светлым, солнечным и добрым. А ещё в пантеоне были бог солнечного диска Коляда-Коло, Мать всего живого Макош, владыка сил подземных Чернобог, владыка леса и всего зверья лесного и домашнего Волос (он же Бер, Бар, Бор – медведь) и много-много других таинственных персонажей.
В имени Аскольда-Осколда явно прочитывается Коляда-Коло, значит, был этот князь изначально, похоже, жрецом Коляды. А потом в греческой земле познакомился он с другой верой, узнал о другом боге – о Христе. Нам никогда не узнать, о чём думал этот славный воин и мудрый государственный муж, когда принимал решение оставить веру отцов и дедов и принять христианство. Но он это сделал. А древлянские боги такого решения не поняли, не приняли и не простили…
Может быть, именно тогда и дало трещину многовековое древлянское счастье. Теперь в Деревах было две протитвоборствующие религиозные партии: языческая и христианская. Народ, как это бывает всегда, мало понимал суть происшедшего. Зато князья и дружинники, “лучшие” люди княжества, оказались перед судьбоносным выбором: с кем быть…

МИКОЛА БРЫЦУН

Есть три типа людей, которые пишут историю: одни – археологи и архивариусы, которые выкапывают факты из земли и из архивов; другие – доценты, доктора и профессора, которые читают отчёты археологов и архивариусов и делают выводы; а третьи – краеведы. Краеведы ходят по земле своей и записывают всё, что видят своими глазами и что рассказывают им старые люди. Краеведы собирают сказания, легенды и предания, исследуют топонимы, хранят рушники с прялками… Краеведы на местах ВЕДАЮТ о том, что осталось в настоящем от времён минувших.
Людьми ВЕДАЮЩИМИ земля Деревская богата. Есть и выдающиеся.
До войны ещё собирал по крупицам свидетельства старины краевед Козубовский (а в войну пропало без вести всё его наследие…)
А в 2001 году на 64-м году жизни умер в больнице одинокий и непонятый современниками “КРАЄЗНАВЕЦЬ Виталiй СКУРАТIВСЬКИЙ, кремезний був та гарний, схожий на лiтописного Святослава, шляхта Деревська, першопроходець!” – рассказывал мне Микола Иванович БРЫЦУН.
Микола Иванович – тоже краевед земли древлянской. Он – ХОДОК, потому что два десятка лет ходит по Деревам, разговаривает со стариками, записывает их рассказы. Мы встретились в музее и сразу почувствовали родственность наших душ. Четыре дня подряд я сердцем слушала его рассказы, потому что была в них тысячелетняя мудрость древнего народа. Мы разговаривали и ходили. Смотрели город, остатки старых городищ, древнюю Ушу, археологический раскоп…

АРХЕОЛОГИ

Так странно совпало, что именно в то лето в Коростене работала археологическая экспедиция. Учёных пригласил из Киева городской голова Владимир Москаленко. Пригласил не просто так, а чтобы “выкопать, наконец, доказательства того, что Коростень если не старше, то уж и не младше Киева!”
Меня это просто потрясло: спустя тысячу лет после разгрома Ольгой Коростеня, городской голова одержим идеей уравнять столицу Дерев с Киевом в правах на историческое наследие веков!
Эта тысячелетняя память сквозит в Коростене во всём. Секретарь горсовета, Екатерина Сатяева рассказала совершенно удивительную историю.
Коростень находится в зоне Чернобыльского выброса и несколько лет коростеньцы пользовались льготами. Но потом кому-то в Киеве пришла мысль, что льготы древлянам не нужны и все выплаты отменили. Тогда и выключили счётчик Гейгера, что над крыльцом здания горсовета. Коростеньцы возмутились, чуть ли не всем городом сели в поезда и отправились за правдой в Киев. И тогда киевские журналисты “пошутили”: опять, де, древляне на Киев идут, не пора ли снова Коростень сжечь?
А Московский патриархат в Коростене затеял строить церковь Святой Ольги. Она пока ещё не действует, но золотые маковки уже увенчаны лучистыми крестами. Стою, наблюдаю за народом, который бежит мимо новостройки по своим делам и церкви новой как бы не замечает.
Останавливаю пожилую женщину: “Дай Боже вам! Перепрошую, а що це за церква?” Жiночка суворо, без посмiшки, ба навiть з пiдозрою, дивиться на мене: “Та це Ольжина!” Питаю: “А чого ж майже нiхто не хреститься, як повз неї йде?” Жiнка сердиться: “Та це ж Ольжина! Ви що, не знаєте, що вона Коростень попалила?” Дивуюся: “Та це ж коли було!” А вона майже кричить: “Та коли б не було! Попалила, стерво, а тепер хреститися на неї?” – рiшуче вiдсторонює мене з дороги та йде собi.
А я остаюсь. И вдруг понимаю, что для древлян действительно неважно, сколько лет прошло с тех пор, как Киев попрал их величие. Они-то знают о себе, что именно тут, в Деревах и есть начало земли русской! И знают о том, что Киев тоже об этом помнит! Помнит и не желает признавать!
Начальника археологической экспедиции Богдана Звездецкого, главного специалиста по древлянским древностям, мне увидеть не удалось. Но кое-что рассказали его помощники.
Стоит Коростень на гранитных кручах (о них речь впереди). Культурного слоя почти нет. Вернее, лежит он поверх гранита тонким пластом, который к тому же много раз перевёрнут-перерыт строителями и фортификаторами. А во время Великой Отечественной тут несколько раз передовая была: окопы и бомбёжки уничтожили чуть ли не все древности. Чтобы окончательно прояснить картину и установить истинный возраст Коростеня, копать нужно в низинках, где были поселения земледельцев, которые располагались обычно за пределами крепости. Теперь там – огороды, чтобы работать, нужно получить разрешение людей. А кому же выгодно огород загубить да ещё летом, когда урожай не снят? Приходите, говорят, осенью! Вот и ждут археологи осени.
А пока заложили раскоп на вершине одной из круч, в старом школьном яблочном саду. Тысячу лет назад тут была крепость. Не главная. Замковая гора – Свята Гора Кремiнниця – в полукилометре ниже по течению Ужа-Уши. О реке – позже.
Тут же, на территории старого школьного сада, был укреплённый посад. Каменных стен нет. На естественных гранитных кручах строили мощные дубовые стены – Заборола, от которых за тысячу лет ничего не осталось. Только неугасимая народная память…

УША

Современный Коростень раскинулся по берегам быстрой, светлой говорливой речки, которая тысячи лет старательно обтёсывает гранитные глыбы, превращая их в мелкую разноцветную гальку.
Древляне уверяют, что настоящее название реки – УША. В Уж Ушу превратили, якобы, советские картографы-географы. Что означает “УША” никто не знает. Можно только догадываться и строить лингвистические гипотезы.
Например, гипотеза змеиная. Древние арийцы-иранцы издавна почитают основателем Вселенной Великого Змея ШЕШУ. Древние славяне имеют к праарийцам самое непосредственное отношение, и змей (змея!) у них тоже был важным символом. Река, на которой стоит стольный град, не могла носить обычного, проходного имени. Только фундаментально-значимое, мудрое, основополагающее. Шеша-Шуша-Уша-Уж – это понятия одного смыслового ряда: сверхдревнего и змеино-мудрого.
Или, скажем, гипотеза ушкуйная. Мне она кажется более прагматичной и аргументированной.
Ушкуй – речная лодка с резным носом в виде медведя. Плавали на ней купцы-разбойнички. А может, и воины-поляне. Уша ведь в старые времена была вполне судоходной до самого Коростеня. Ходили по ней от Коростеня до Припяти, а оттуда в Днепр-Славуту, а дальше – хоть в варяги, хоть во греки подавайся. А можно Десною да волоками до Оскола, в Донец, в Дон-батюшку, да в древний Каспий. А если по Припяти на запад, то и до Европы рукой подать.
Сухопутные дороги тоже, кстати, до сих пор людным перекрёстком у Коростеня сходятся. Гляжу на карту и вижу пятилучевую железнодорожную развязку. Таких в Украине и сегодня по пальцам одной руки перечесть можно…
Я не знаю, как выглядит река за пределами города. Коростень она рассекает надвое, и на крутых гранитных берегах сегодня раскинулся городской парк. Чуть не сказала “заповедный”. Нет, парк замусоренный и заброшенный. Оккупировала его полупьяная молодёжь. И мальчишки. Тут, на живописных, обрамлённых лесом гранитных глыбах-лбах, в узких и тёмных каньонах между ними, на плоских, чуть выступающих над водой горячих гранитных ладонях, как и тысячу лет назад, проходит их звонкое детство. Сегодня Уша прорыла себе в гранитном массиве глубокое русло и журчит деловито, смывая постепенно все следы былого…

“ДЫРКИ” В ИСТОРИИ

Когда читаешь школьный учебник, всё кажется простым и ясным: Рюрик заложил, Олег поддержал и развил, Игорь упрочил, а Ольга завершила становление мощного Киевского государства. Но историки знают, что они… ничего не знают ни об означенных князьях, ни о государстве, которое уже в новые времена исследователи условно назвали Киевской Русью…

РЮРИК

Происхождение и жизнь основоположника династии Рюриковичей, прямые потомки которого правили в Руси более 700 лет, окутаны тайной.
По одной из версий Рёрик-Хрёриксон мелкий датский конунг, до 850 года владел Дорестадом во Фрисландии, потом обосновался в области реки Эйдер в Южной Ютландии и контролировал выход к Хедебю, крупнейшему центру скандо-славянской торговли на Балтике. По другой – он из Пруссии: Август, кесарь Римский поставил… “брата своего Пруса въ березехъ Вислы реки… а отъ Пруса четвертое на десять колено Рюрикъ” (Воскресенская летопись). По третей версии Рюрик – внук датского конунга Гальфдака и ободеритской княжны, младший сын Годослава. Слависты же опираются на рассказ историка 18 века Татищева о том, что Рюрик – внук Ладожского князя Гостомысла, сын его дочери Умилы, и “состыкуют” эти две прославянские гипотезы, “выдав” Умилу замуж за полудатчанина-полуободерита Годлава-Годослава.
И Годлав и Рюрик, похоже, младшие сыновья в роду, потому что они не наследуют отцам, а уходят искать счастье в земли матерей. Сварожич-Рарог-Ререк-Рюрик – не столько собственное имя ободеритского князя, сколько его божественное прозвище – Сокол Ясный. Похоже, Рюрик – фигура мифическая и мистическая: то ли наделённый сверхъестественной силой князь-жрец, то ли обобщённый образ князя-героя…
Спор о происхождении Рюрика равнозначен двум проблемам: либо он был германцем-завоевателем, либо законным наследником славянских (ладожских и ободритских) князей, что равнозначно решению проблемы, кто создал славянское государство – славяне или варяги-находники?
Если Рюрик хотя бы наполовину славянин, вопрос о вкладе германцев-варягов в формирование нашего государства отпадает.
Династические связи Рюрика с древлянами (полянами) не просматриваются нигде, кроме как косвенно в том факте, что киевляне запросто пустили в город его сына Игоря, которым, как пропуском, воспользовался Олег…

ОЛЕГ

О жизни основоположника государства известно мало. И он, и сестра его, жена Рюрика Ефанда, дети мурманского конунга Бьорна, который из рода норвежских королей, родственников шведских Инглингов. По преданию Инглинги происходят от божественного сына Великого Одина – Ингве. Олег – тоже один из младших сыновей и потому вынужден был уйти из владений отца.
Имя Хельги-Олег означает “вещий”, посвящённый маг, жрец бога Одина. Высшие маги обычно не женились, чтобы не потерять свою силу. Следовательно, Олег не мог иметь наследника и быть князем. Но он вполне мог быть сильнейшим лицом в государстве, которое сам же и создал. Древлян Олег победил не только с помощью полководческой мудрости: политическим козырем был Игорь (как не предположить в ребёнке ещё раз толику древлянской крови!), а магическим – союз с жрецами язычниками против христиан, временно взявших в Деревах и в Киеве силу. Умер Олег не своей смертью, а посредством магического искусства (смерть от коня в сочетании со смертью от змеи!) более сильных магов – волхвов славянских, надежды которых он не оправдал. Славянские волхвы, похоже, и проложили путь к трону “засидевшемуся” в его тени “своему” князю Игорю. Истинная могила Олега, как и водится у высших магов, неизвестна.

ИГОРЬ

Его судьба вполне может получить эпитет «тяжкая».
Родился в Новгороде то ли в 870, то ли в 878 году.
В роду у него намешано крови королевской и княжеской, но захудалой, младших ветвей: норвежцы, шведы, датчане, ободриты, словене ладожские, древляне… Рано остался без отца и попал в полную зависимость от честолюбивого, сильного и очень умного дяди.
В 882 году Киев стал его тюрьмой. Хотя тут не все однозначно. Маг и реальный глава государства Олег «скромно» жил в своем замке на Лысой горе под Киевом, тогда как именно Игорь сидел на законном троне в княжих палатах в Киеве.
Когда исполнилось Игорю около сорока, понял, что жизнь проходит зря. Чтобы освободится от удушающей власти Олега, возможно, вступил в сговор с волхвами и в 912 году организовал исполнение пророчества. Но к тому времени народ уже дал ему пренебрежительное прозвище Старый. Хотя, и с прозвищем есть варианты. Возможно, это вовсе не пренебрежение, а уважение, ибо именно старый человек ассоциировался тогда с мудростью, отцовством и даже божественной властью. Скорее всего, именно вторая версия справедлива для тех лет, а оттенок пренебрежения появился много позже, когда поистерся первоначальный сакральный, уважительный смысл.
Что он делал тридцать лет своей молодости? Летопись молчит. Да и после смерти Олега – данных не густо.
В 913 году война с древлянами – древляне одержали верх. В 914 году Игорь наносит древлянам сокрушительный ответный удар и накладывает дань больше прежней. В 915 – война с печенегами, удалось заключить мир. А дальше – опять 26 “пустых” лет!
Испуганные такими дырами во времени, историки делают вдруг вывод, что Игорь середины десятого века вовсе не тот, который родился в Новгороде в конце девятого. Не Рюрикович. А кто? Кто он, Игорь Старый, князь-волк, которого по взвешенному судебному приговору в 945 году разодрали древляне надвое, привязав ко двум берёзам покляпым?

РАСКЛАД

События, которые перевернули историю Руси и направили ее из древлянского в киевское русло, произошли чуть больше тысячи лет назад…
…Вероятнее всего, ещё до Кия Коростень передал Киеву часть столичных прерогатив, но остался при этом главным духовным центром Дерев. Похоже на ситуацию с Москвой и Петербургом. Пётр, подчёркивая силу государства, перенёс столицу в приграничный торговый город, но Москва не потеряла своих преимуществ. Оба города навсегда остались стольными. Коростень – тоже центр Древлянских земель, а Киев -“интерактивная” окраина. Но…
…Но, со времён Кия, киевские наместники-воеводы стремятся класть всю прибыль от транзитной торговли в собственный карман. В Киеве две партии: патриоты Дерев и сепаратисты! Те, кто стремился отложиться от Дерев, естественно, принадлежали к воинскому клану ратоборцев-полян и, конечно, к купцам-разбойничкам. Эти сословия были разношерстными: был развит институт наёмников, и любое войско было многонациональным, а уж купечество и подавно. А вот ремесленники, пахари и жрецы были исконными древлянами. Были, естественно, и среди воинов-полян истинные патриоты Дерев.
Если братья Дир и Осколд были древлянами-патриотами, политика их была вполне древлянской: Киев честно признавал старшинство-отцовство Коростеня. Эти древлянские князья имели влияние на огромные территории: от Балтики до Чёрного моря. Ян Длугош, польский историк 14 века, считает, что древляне и Византии покоя не давали, и словен ладожских дань платить заставляли. Есть основания считать, что, в подтверждение лояльности, князья Ладожские брали в жёны княжон Древлянских. Но ладожанам эта зависимость надоела, они взбунтовались и пригласили для защиты внука своего князя Гостомысла – Рюрика с варяжской дружиной. Рюрик построил Новгород и умер, оставив сына Игоря на руках его дяди Олега. Дир Киевский тоже умер, Осколд, оставшись в одиночестве, почувствовал угрозу со стороны Олега, стал искать союзников, сдружился с болгарами и принял христианство. Древляне-язычники не простили предательства богов, и авторитет Осколда упал. Киевская оппозиция этим воспользовалась и вступила в переговоры с Олегом. Сам Олег – безбрачный маг – князем стать не мог (многодетность князя символизировала богатство племени), но им мог стать его племянник, правнук древлянских князей Игорь. А вот воеводой и первым министром при малолетнем князе варяг-колдун Олег быть мог, и требовалось от него в этом качестве всего лишь две вещи: изгнать христиан и охранять независимость Киева от Коростеня. Олег взамен потребовал от киян долю торговых прибылей.
Игорь, который, вероятно, по бабке и деду, имел толику древлянской крови, мог условно претендовать на Киев как часть древлянской земли. Потому и выставил его Олег как законного князя.

ВЫБОРЫ

Князья у славян наследственной власти не имели. Власть можно было получить двумя путями: завоевать и получить от городской общины. Во втором случае всё решалось на вече. Если кандидат был не один, вече кричало за каждого. Борьба за крикливый “электорат” велась жестокая: хороши были все средства, и первое – подкуп и сговор перед собранием!
В 882 году оба кандидата, Олег и Осколд, согласно правилам, без дружин и оружия (так думал Осколд!), прибыли в Угорское, где кияне традиционно проводили вече. Заранее договорившийся с богатыми заговорщиками, Олег привёз с собой маленького Игоря, “победил” на выборах и тут же привселюдно убил Осколда. А потом объявил Киев матерью городов русских, пошёл войной на отца городов русских Коростень и заставил его платить Киеву дань.
С тех пор Игорь жил в княжеских палатах в Киеве, а маг, воевода и купец Олег – за Киевом, на Лысой Горе, у торговой гавани Почайны, в крепости, которую построил себе сам.
Древлянская партия в Киеве временно затаилась, выжидая удобного случая для реванша. Жизнь в Коростене тоже превратилась в ожидание.
Киевляне поверили посулам варяга и просчитались.
Олег привёл сильную варяжскую дружину и отдал ей Киев на откуп.
Нискиничи в Коростене слишком поздно осознали стратегическую ошибку. Война с Олегом в 883 году была для древлян неудачной: независимость они отстояли ценой дани и окончательно потеряли свой юго-восточный форпост – Киев. А с Киевом и выходы к морям, что стало сильной помехой торговле, а значит и экономическому процветанию.
Началась почти столетняя эпопея, битва за возвращение утраченного…

МАЛ НИСКИНЯ ДРЕВЛЯНСКИЙ

И тогда пришло время князя Мала Древлянского.
Князь Древлянский – ключевая фигура в истории Киевской Руси 10 века. Его судьба повлияла на все важнейшие события в формирующемся государстве.
О том, когда он родился, мы можем только предполагать. Если в 945 году его старшему сыну Добрыне было 12 лет, возможно, что родился Мал около 910 года. Местом его рождения был Коростень. Об отце не известно ничего. Матерью, скорее всего, была принцесса Чешская – корни “Мал” и “Добр” характерны именно для имён Чешской королевской династии.
Имя, указанное в летописи, возможно, вообще не является собственным именем в современном понимании. Это либо титул (“малик” – “светлый”), либо само слово, означающее “князь”. Если так, как же на самом деле звали Светлого Князя Древлянского?
Намёк на ответ есть в былинах. Сына его Добрыню былина величает то ли Никитичем, то ли Нискиничем. Отчество является производным от древнего древлянского имени – Нискиня. Мал Нискиня Древлянский – возможно нашего героя звали именно так. Есть и другие версии. Некоторые историки считают, что на самом деле звали его то ли Малдид (“дид” – старейшина, глава рода, “мал” – светлый, уважаемый), то ли Малфред (тут “фред” сродни “пред” – предку, что тоже соответствует диду-старейшине-главе рода). И это ещё не все летописные имена знаменитого князя, но об этом – позже.
Мал Древлянский был одним из законных претендентов на Киевский стол. И не столько по династическому праву княжеского дома (наследственная власть тогда еще не утвердилась окончательно в славянском обществе), сколько по древнему праву Коростеня на собственный восточный форпост. Хотя право, так сказать, крови тоже играло роль. По праву рождения Мал был не только князем Древлянским, но и принцем Чешским. К тому же, вполне вероятно, в его крови есть и северные, как черниговские, так и словено-ободритские корни. Именно династические права, а также личные качества этого, вне всякого сомнения, выдающегося человека и выдвинули его на первый план истории.
Задача, которая стояла перед ним, как сказали бы мы сегодня, была комплексной.
Во-первых, нужно было решить проблему затянувшегося противостояния Киева и Коростеня.
Во-вторых – срочно необходимо было снять обострившиеся противоречия между древним язычеством и юным христианством, агрессивно прокладывающим себе дорогу в славянский мир.
А в третьих – как никогда остро стояла проблема находников-варягов, которые узурпировали власть в Киеве и грозили подмять под себя всю Восточную Европу.
Мал был не один. Древлянское княжество представляло собой федерацию земель, которая управлялась княжеско-боярской земельной радой. Древлян в их благородных начинаниях поддерживали северяне-черниговцы. За Малом стояло Чешское королевство, а значит, и Европа.
Малу Древлянскому предстояло не на жизнь, а на смерть сразиться с Киевом – с варягом Ингваром-Игорем и с его варяжской дружиной во главе с воеводой Свенельдом. Но он поначалу и не представлял, что самым непредсказуемым и самым опасным противником для него станет жена Игоря Хельги-Ольга, которая в итоге сделает ставку на христианство…

ОЛЬГА

В Деревах, до сего дня ходят о ней легенды. Все места, которыми ступала её нога, отмечены и поименованы: Ольжина купальня, Ольжино дзеркало, Ольжино топило, Ольжина гать, Ольжина криниця… Но никто в просторечии не называет её княгиней. И даже Ольгой не называют. В современных Деревах старики, хранящие память о былом, называют её ЮЛГА.
Летопись впервые вспоминает о ней под 903 годом, рассказывая, что привезли Ольгу Игорю в жёны. А в следующий раз летописец возвращается к княгине только в переломном для неё 945 году. И тут же рассказывает о том, что сыну её Святославу всего-то лет пять от роду. А в 955 году на ней из-за её красы хочет жениться византийский император. И когда же в таком случае она могла родиться?
Если верить записи 903 года, то около 890 года! Но тогда в 955 император Византии влюбился в 65-летнюю старуху! Историки давно поняли, что это невозможно, а летописец то ли не заметил ошибки, то ли лжёт. Вероятнее всего, привезли её Игорю около 940 года совсем молоденькой девочкой – лет пятнадцати-двадцати…
А Игорю уже под семьдесят и его давным-давно величают Игорем Старым. Ещё и потому, что нет у князя наследника мужеского полу! Для того, чтобы иметь уважение народа, князю нужно не только быть удачливым воином, нужно быть ещё и плодовитым мужчиной! Мужская сила монарха – магический залог процветания державы. Вот поэтому Игорь и решил предпринять мужской подвиг: невест ему привезли, вероятнее всего, не одну, а несколько сразу. И Ольга была одной из многих…

СУДЬБА

…А на свадебные пиры все окрестные государи были зваными гостями.
…Далее – домыслы, которые никто никогда не сможет ни доказать, ни опровергнуть. Но если принять их за рабочую гипотезу, многие неувязки и несуразности Ольгиной битвы с древлянами находят своё объяснение, становятся понятно-прозрачными и логичными…
…Молодой Малфред Нискиня Древлянский был одним из самых почётных гостей. На свадебном пиру и запала ему в душу несчастная Ольга, которую насильно отдавали замуж за старого сварливого князя. Ольга наверняка ответила на чувства князя Древлянского. Как было не влюбиться юной красавице в статного витязя, который не сводил с неё глаз?
Может быть, они и потом встречались? Княгини – законные государыни – на Руси жили достаточно свободно и могли не только за покупками на торг сходить, не только собственное торговое дело иметь, но и на ловы (охоту) в дремучий лес отправиться самостоятельно! Тем более свободны были матери наследников! Ольге повезло: она около 940-941 года зачала и родила Игорю наследника – Святослава. Сын изменил её статус и судьбу. Именно потому мы знаем только её имя среди множества других жён старого князя.

…Малфред Нискиня был князем Древлянским, принцем Чешским и законным претендентом на Киевский стол по старому владетельному праву Дерев на свой вышедший из повиновения Киев. Его – богатыря, удальца, красавца, добродушного и честного человека, справедливого судью, заботливого хозяина – обожали не только в Деревах, но и в Киеве, и даже в далёком Чернигове. Даже монах-летописец Нестор, который писал под диктовку своих князей германского происхождения, не удержался и назвал Мала князем-пастухом, в отличие от варяга Игоря, которого недвусмысленно определил как князя-волка.
А Игоря Старого не любил никто. Чужой в Киеве, Рюрикович, на три четверти варяг по крови. При его содействии убит законный князь – Осколд Древлянский и Киевский. Много лет был марионеткой в руках варяжского мага и воеводы Олега. Опирается на чужую, наемную варяжскую дружину воеводы Свенельда. Игорь – князь-волк, ненавистный “находник”.
Свенельд – удачливый воевода, глава сильной наёмной варяжской дружины – княжей опоры. Дерева – его “пастбище”, полученное в “кормление” ещё от Олега, которому удалось независимых древлян “примучить”.
А Ольга? Красивая юная княгиня, влюблённая в чужого мужа. Мать наследника великого князя. Удачливая, решительная, умная. Из тех, которые не хотят оставаться в тени и упустить выпавшего на их долю шанса на счастье…

СЛАВЯНСКОЕ БЫТИЕ

В середине X века государства в нашем понимании у славян не было.
Был род – большая семья, община, которая владела пахотной землёй, лугами, лесом, водами, полезными ископаемыми на своём участке.
Община включала не только “родичей” (кровников), но и “соседей” (другие роды). Жила община в селе-веси, управляли ею старейшины, которые исполняли и функции жрецов. Если нужно было, самый сильный воин брал на себя временные обязанности воеводы. В селе была своя площадь для вече и праздников, дом для заседаний старейшин, место для жертвоприношений, иногда – своя кузня (кузнец – удовольствие дорогое и опасное, он тоже жрец огня, колдун!) и обязательно – погост, где хоронили умерших.
Было племя – устойчивый на протяжении тысяч лет союз родственных общин.
Управляло племенем вече – общее законодательное собрание всех взрослых мужчин-общинников-воинов. Между собраниями функции “исполкома” выполняли четыре институции: совет старейшин из пожилых и уважаемых людей; всенародно избранный “волос-дар” (временная власть “дарилась” от имени бога Волоса) – володарь, который решал бытовые проблемы мирного времени; то ли избранный из числа своих славных воинов, но чаще приглашённый со стороны князь – прославленный воин-профессионал со своей дружиной. Князь мог понравиться племени и оставаться на своей «должности» всю жизнь, и потом его сыновей тоже “кричали” на вече на княжение. Так появлялись княжеские династии. Но в любой момент племя могло от князя отказаться и пригласить другого. И ещё – жрец-волхв. Эти приходили и оставались сами, сколько хотели. Волхвы объединялись в свою тайную корпорацию. Были у них и свои “университеты”, и испытания на получение “диплома”. Часть несложных функций жреца обязательно исполняли володарь и князь. Например, славянский князь обязан был уметь “оборачиваться” волком, а володарь – призывать дождь на поля.
Центром племени был город: крепость для воинского гарнизона и укрытия во время большой войны и центр торговли. Жилых помещений в крепости не было: только княжий замок (ставка командующего), казармы, склады да ремесленные мастерские. И воины, и ремесленники, и купцы жили за стенами, в посаде.
И были союзы племён.
Все известные нам “племена” – на самом деле союзы племён. И кривичи, и вятичи, и словене ладожские, и севера-черниговцы, и древляне… Только вот поляне – племя “искусственное”, древлянское воинское сословие, которое волею судьбы стало самостоятельным, захватило Киев и создало ядро, зародыш могущественного государства…
Союзом племён управляли те же институции, но только в ином соотношении сил: более всего власти у князя, потом у жрецов и володарей, потом у старейшин и очень редко (по причине удалённости и многочисленности народа) у вече.
Но князь и тут – призванный. Юридически и его в любой момент могли заменить. Другое дело, что у князей такого уровня была такая мощная дружина, что они могли себе власть-кормление и завоевать. Такой себе первобытный (но очень действенный!) рэкет: вы меня князем держите, а я вам обеспечиваю мирную-сытую жизнь. Сила и престиж князя измерялась силой его профессиональной дружины, воинским талантом и… сыновьями-молодцами, которые готовы наследовать-умножать не столько его богатство, сколько воинскую силу и славу. Именно потому бездетный князь вызывал неприязнь. Именно потому князья имели множество жён, чтобы подчеркнуть и мужскую силу, и плодовитость, и удачливость (богатство, которое давало возможность содержать большую семью). Большая семья князя играла и ещё одну – трагичную роль: это всегда заложники-пленники, которые первыми страдали (умирали!) в случае измены князя.
Центры племён и союзов племён – стольные города – узлы прочности всей структуры. Союзный стольный град – сильная крепость и торговый центр с огромным посадом вокруг.
Первоначально безраздельный хозяин такого города – князь. Со временем силу набирают купцы, которые требуют своей доли в управлении.
Самостоятельной силой всегда являлось жреческое сословие, у которого были свои города-центры: например, Родень на Роси, откуда они могли силой своего магического авторитета управлять всеми процессами на огромных подведомственных их богам территориях.
Неугоден волхвам князь – объявляется “воля богов” и его прогоняют. Именно поэтому варяг Олег Новгородский-Киевский сам стал посвящённым жрецом-волхвом высочайшего ранга. Потому и семьи не имел. Игорь Рюрикович был его семьёй и наследником-заложником!
Кормить семью и профессиональную дружину князю было непросто. Часть доходов давали воинские набеги (славяне “доили” богатую Византию!). Весомой статьёй доходов были торговые пошлины от продаж на “центральном рынке” и от транзита товаров через охраняемую территорию.
Но самым верным доходом было ПОЛЮДЬЕ – дань с подведомственных территорий. Племенные князья получали своё, а князья союзов племён – свою часть.
После завоевания Киева Олегом (882 год) ситуация сложилась необычная: колдун Олег стал СОБИРАТЬ ДАНЬ С СОЮЗОВ ПЛЕМЁН! Практически, он создал ещё одну дополнительную структуру, которая объединяла союзы в СВЕРХСОЮЗ – этакую пирамиду со сбором сливок высшими эшелонами рэкетиров. Объединение это было хрупким, но перспективным, потому что обещало неиссякаемый приток дани в центр, в данном случае – в Киев…

А ПОЧЕМУ НЕ В КОРОСТЕНЬ?

Древний союз племён, который к середине десятого века именовался Древлянским княжеством и был изначальным владельцем Киева, тоже, что вполне естественно, претендовал на всю дань с территорий Союза Союзов племён целиком!
Разве не для того древляне в своё время Киев строили, чтобы он Коростень кормил? Древляне не могли расстаться с идеей, мечтой, убеждением, что именно они хозяева Киева, что именно Коростень должен быть столицей складывающегося огромного государства со всеми вытекающими отсюда льготами и преимуществами. А Киев – должен был остаться тем, для чего предназначался изначально: воинским и купеческим форпостом. А если и столицей, то только второй. Первая, главная, культовая – Коростень.
Таким образом первопричина последнего конфликта проста и понятна: кто будет обладателем сверхприбылей от полюдья со сверхсоюза – Коростень или Киев, Древлянское княжество или Киевская Русь, Нискиничи или Рюриковичи…