(Письмо і. Э. Руликовскаго къ М. Александровичу(1)).
Происхожденіе и родословная Павла Тетеры весьма не ясны, и намъ случилось встрѣтить лишь нѣсколько неопредѣленныхъ намековъ, относящихся къ этому предмету. Это общая судьба многихъ историческихъ дѣятелей, достигшихъ въ теченіи своей жизни значительнаго положенія, но вышедшихъ изъ низшихъ слоевъ общества.
Въ источникахъ нашихъ встрѣчаемъ двѣ только замѣтки о нроисхожденіи Тетеры. Первую—у Анонима Рачинскаго, вторую—у Перетятковича. Въ первомъ источникѣ сказано очень глухо: что Павелъ Тетера родился на «Полѣсьѣ»; во второмъ—что Тетера былъ родомъ изъ Переяславля за Днѣпромъ, и что воспріемникомъ его при св. крещеніи былъ Богдань Хмѣльницкій (былъ его крестнымъ отцемъ).
Значить, мы имѣемъ два сказанія о происхожденіи Тетеры. Между тѣмъ не безъизвѣстно, что «Тетера»—это было прозвище (przydomek) гетмана, дѣйствительная же его фамилія была «Моржковскій» (по крайней мѣрѣ самъ онъ подписывался такъ: «Павелъ Тетера Моржковскій(2)». Казалось бы, что выше помянутыя, разнорѣчивыя два сказанія о происхожденіи Тетеры (т. е. Анонима и: Перетятковича) можно было бы примирить слѣдующимъ образомъ; „Полѣсьемъ” мы привыкли называть мѣстности, лежащія вокругъ Житоміра и Овруча. Также небезъизвѣстно, что на Полѣсьѣ овруцкомъ жили, такъ называемые, „боярове Овруцкіе”. Жили они въ селахъ, отъ которыхъ получали и свои фамиліи; такъ напр., жившіе въ селѣ Васьковичи—носили фамиліи Васьковскихъ, Чоповичи— Чоповскихъ, Ходаковъ—Ходаковскихъ и т. п. И вотъ, въ староствѣ Оврудкомъ имѣлосъ село „Мошки”—жили въ немъ „Мошковскіе”. Быть можетъ, что гетманъ Тетера, а скорѣе отецъ его, былъ выходцемъ изъ „Мошекъ Овруцкихъ, слѣдовательно изъ „Полѣсья”, какъ это утверждаетъ Анонимъ. Но почему гетманъ Тетера писалъ свою фамилію не черезъ „ш” (т. е. Мошковскій), а черезъ „ржи (т. е. Моржковскій)? Могло это произойти отъ того, что Тетера, сдѣлавшись гетманомъ, хотѣлъ уничтожить слѣды происхожденія отъ «бояровъ» Мошковскихъ изъ Овруча, не признанныхъ еще въ то время дворянами и потому нарочно произвелъ замѣну бѵквъ въ своей фамиліи. Недоразумѣніе это могло бы быть разъяснено житомірской дворянской коммиссіей. Слѣдовало бы справиться въ ея архивѣ, какой гербъ, въ настоящее время, присвоенъ дворянамъ Мошковскимъ изъ Овруча. Если у нихъ гербъ «Радванъ» каковымъ. пользовался и гетманъ Тетера, то это было бы яснымъ доказательствомъ, что гетманъ Тетера происходилъ изъ бояровъ Мошковскихъ изъ Овруча, а не отъ польскихъ дворянъ Моржковскихъ, гербъ которыхъ „Слеповронъ”.
Идемъ дальше; откуда же Тетера, родившись на «Полѣсьѣ» (какъ этого хочетъ Анонимъ),—очутился онъ самъ или его отецъ въ Переяславлѣ, какъ это утверждаетъ Перетятковичъ? Случилось это, кажется, такимъ образомъ, что шляхта или какъ ихъ звали „боярове” Овручскіе, хлопотавшіе объ утвержденіи ихъ въ дворянскомъ достоинствѣ, вели, въ описываемые времена, процессы съ своими старостами, которые не признавали ихъ дворянами, а „боярами”, подлежащими какъ замковому управленію, такъ и обязанными отбывать повинности въ пользу замка. Нечего и говорить, что помянутая шляхта, во что бы то ни стало, желала освободиться отъ замковаго управленія. Процессуальныя дѣла объ этомъ были запутаны и безконечно длились; конецъ этимъ процессам окончательно былъ положенъ только во времена короля Понятовскаго признаніемъ помянутыхъ бояръ дворянами(3).Такимъ образомъ и отецъ Тетеры могъ имѣть какія нибудь неудовольствія съ мѣстнымъ старостой, вслѣдствіе чего бѣжалъ изъ Мошекъ въ Переяславль и тамъ уже записался въ козаки.
Извѣстно, что въ спискахъ козаковъ, находившихся подъ Зборовомъ, много было Мошковскихъ въ рядахъ войскъ Хмѣльницкаго. Это могли быть большею частью недовольные люди, поссорившіеся съ своими старостами и преслѣдуемые послѣдними, вслѣдствіе чего искавшіе убѣжища у козаковъ. Это же самое могъ продѣлать отецъ Тетеры, только немного ранѣе. Все это мои догадки, на которыхъ я не настаиваю, но полагаю, что въ тѣхъ случаяхъ, когда нѣтъ точныхъ данныхъ, невольно приходится ихъ замѣнять гипотезами. Продолжая слѣдить за біогряфіею Тетеры, мы встрѣчаемъ свѣдѣніе о томъ, что онъ учился въ Минскѣ, гдѣ учителемъ его былъ уніатскій священникъ Яковъ Суша, впослѣдствіи холмскій уніатскій епископъ (Гораневичъ аппаіев annales eccles: ruth стр. 348). Ановимъ у Рачинскаго говоритъ, что Тетера „смолоду учился не дурно”. Окончивъ ученіе въ Минскѣ, куда же дѣвался ученикъ уніатъ-священника Суши, крестный сынъ Хмѣльницкаго и будущій гетманъ украинскй?
Мы находимъ его въ Мазовшѣ, въ селѣ Пражмовѣ, у пановъ Пражмовскихъ. Самъ Тетера въ одномъ изъ своихъ писемъ говоритъ: «что былъ издавна слугою ихъ семьи.»
Какимъ же образомъ онъ попалъ къ Пражмовскимъ? Это новая загадка. Въ прежней Польшѣ большею частью всё дѣлалось черезъ семейныя связи. Не случилось ли такъ, что въ то время, когда Тетера учился въ Минскѣ у свящ. Суши, воеводой минскимъ былъ Гедеонъ Раецкій, близкій родственникъ Пражмовскихъ, не по его ли рекомендаціи былъ онъ принять Пражмовскими?
Имѣть на своихъ замкахъ козаковъ было въ обычаѣ польскихъ пановъ; это была, такъ сказать, тогдашняя мода, продолжавшаяся и во время Хмѣльницкаго.
Историкъ Морачевскій говоритъ: «что Хмѣльницкому подробно было извѣстно все, что происходило на совѣтахъ въ Польшѣ, потому что не было пана, при дворѣ котораго не было бы русина… отъ этихъ служилыхъ людей главные агенты козацкіе собирали свѣдѣнія но всей Польшѣ и быстро посылали таковыя на Украину”.
Тетера въ Пражмовѣ подружился съ молодымъ Николаемъ Пражмовскимъ, который впослѣдствіи, какъ извѣстно, былъ канцлеромъ и помогъ прежнему слугѣ или домочадцу отца своего утвердиться въ должности гетмана Украины. Еще одинъ фактъ бросающійся въ глаза: анонимъ у Рачинскаго говоритъ, что Тетера въ молодости «много путешествовалъ». Слово «путешествовалъ» на тогдашне мъ польскомъ языкѣ употреблялось только по отношенію къ дальнему и заграничному путешествію. Насколько намъ извѣстно изъ нослѣдующаго жизнеописанія Тетеры, онъ только разъ ѣздилъ съ посольством въ Москву и можетъ быть еще разъ, но это сомнительно, въ Царьградъ; но путешествія эти онъ совершалъ, будучи среднихъ лѣтъ, но не въ „молодости”. Итакъ не ѣздилъ ли онъ въ Римъ, въ качествѣ компаньона съ молодымъ Пражмовскимъ (впослѣдствіи канцлеромъ и примасомъ), который, какъ извѣстно, былъ посланъ въ Римъ для дополненія своего образованія, гдѣ въ томъ же Римѣ, впервые, встрѣтился и познакомился съ путешествовавшимъ по Италіи Яномъ Казиміромъ (будущимъ королемъ); тогда то будущій король близко познакомился съ Пражмовскимъ, и потомъ въ продолженіи своего царствованія благоволилъ къ нему и, какъ извѣстно, возвелъ его на самую высшую іерархическую ступень.
Тамъ же и Тетера, какъ товарищъ „путешественника”, могъ приглянуться королю; конечно это только возможная догадка.
Изъ „путешествія” Пражмовскій возвратился до 1648 года; около того же времени находимъ Тетеру въ должности «подписка» или регента луцкой гродской канцеляріи. Писаремъ въ томъ же гродѣ былъ, впослѣдствіи извѣстный своими дѣяніями, Станиславъ Казиміръ Бѣневскій; отсюда начались знакомство и дружба Тетеры съ Бѣневскимъ, бывшимъ впослѣдствіи каштеляномъ волынскимъ и очень вліятельньтмъ человѣкомъ, содѣйствовавшимъ наравнѣ съ Пражмовскимъ, какъ извѣстно, къ достиженію гетманства Тетерою. Въ Луцкѣ также завязалось повидимому первое знакомство Тетеры съ проживавшимъ тамъ временно Иваномъ Выговскимъ, (тоже будущимъ гетманомъ), на сестрѣ котораго Павелъ Тетера женился. Но вотъ наступили войны Хмѣльницкаго. Козаки сожгли Луцкъ— въ это время Тетера очутился въ рядахъ войскь крестнаго своего отца, Богдана Хмѣльнидкаго вмѣстѣ съ своимъ шуриномъ Иваномъ Выговскимъ, который еще въ 1648 г., въ Желтоводской битвѣ, находясь въ рядахъ польскихъ войскъ, былъ взятъ татарами и выкупленъ отъ нихъ Хмѣльницкимъ.
Дальнѣйшее пребываніе Тетеры среди козаковъ, а равно и роль, какую онъ тамъ игралъ, въ достаточной степени ивѣстны исторіи.
Мнѣніе г. Алекс. Яблоновскаго о томъ, что Певелъ Тетера, боярынъ остерскій, упомянутый въ сказкахъ (люстраціи) за 1639 г., былъ впослѣдствіи „несомнѣнно” гетманомъ, не имѣютъ достаточная) основанія, — такъ какъ около того же времени (т. е. 1637 г.) ксендзъ Суша, учитель Тетеры, уѣхалъ изъ Минска въ Холмъ, начальникомъ тамошняго училища,—а вѣдь Тетера, послѣ выѣзда ксендза Суши, быть можетъ еще нѣсколько времени продолжалъ ученіе въ Минскѣ,—но во всякомъ случаѣ также „несомнѣнно”, что въ 1639 г. онъ долженъ былъ быть въ Пражмовѣ, въ Мазѳвшѣ.
И такъ, дѣйствительная фамилія Тетеры была, какъ это мы видѣли, «Моржковскій или Мошковскій»; а „Тетера”, было только прозвище.
Яковъ Собѣскій повѣствуя о козакахъ говоритъ: „есть между ними (козаками) не мало дворянъ, приговоренныхъ къ лишенію дворянскаго достоинства, которые, забросивъ родовыя названія, принимали простонародныя прозвищаа (o wojnie Chocimskey st. 43).
По Костомарову же, „Тетерою” называлась у козаковъ пища, родъ каши.
Въ тогдашней Украинѣ, много людей носило названіе Тетеръ. Кромѣ Терешка и Павла Тетеръ, упоминаемыхъ въ сказкахъ (люстраціяхъ) за 1639 годъ, я встрѣтилъ еще, въ моихъ бумагахъ, относящихся къ г. Остру, Ивана Тетеру боярына Остерскаго подъ 1550 г., который долженъ былъ служить военную службу „о дву конь” и при этомъ былъ обязанъ, наравнѣ съ другими боярами Остерскаго Староства, объѣзжать и досматривать татарскіе шляхи. Въ тѣхъ же моихъ бумагахъ находимъ еще одного Тетеру, который былъ атаманомъ въ селѣ Летковцахъ. Однако, мнѣ кажется, что всѣ эти Тетеры изъ Остра никакой не имѣютъ связи съ родомъ извѣстнаго дѣятеля, гетмана Павла Тетеры-Моржковскаго.
1) Письмо это было цайдено въ бумагахъ покойнаго М. Н. Александровича и сообщено обязательно редакціи А. М. Лазаревскимъ. Мы помѣщаемъ его въ переводѣ (подлинное писано по польски), желая подѣлится съ читателями мнѣніемъ по неизслѣдованному вопросу одного изъ ученѣйшихъ знатоковъ южно-русской старины. Хотя съ предположеніями почтеннаго ученаго мы во многихъ случаяхъ не внолпѣ согласны, но тѣмъ не меиѣе считаемъ долгомъ представить вниманію читателей К. Старины, мнѣніе г. Руликовскаго, какъ мнѣніе лица авторитетнаго, обладающаго громаднымъ занасомъ фактовъ, относящихся къ исторіи южно-русскаго края,—Ред.
2) Происхожденіе такого рода двойныхъ фамилій южао-русскихъ дворянъ по нашему мнѣнію объясияется иначе: то что почтенный авторъ считаеть прозвищемъ по нашему мнѣнію есть настоящее древнее русское фамильное названіе, то же имя, которое авторъ считаетъ фамиліею, есть позднѣйшая прибавка, заимствованная изъ прилагательной фирмы, составленной изъ названія помѣстья, принадлежавшая дворянскому роду; такихъ примѣровъ можно привести десятки и сотни: Сущанскіе-Проскуры, Тышкевичи-Логойскіе, Дедовичи-Трипольскіе, Обухи-Вощатынскіе Левькевичи-Иногорскіе и т. д. Всѣ эти дворяне до второй ноловнны XVI в. называются просто Проскуры, Тышкевичи, Дедовичи, Обухи Ленькевичи и т. д. и только впосдѣдствіи, послѣ Люблинской уніи, стали сочинять себѣ вторыя фамиліи изъ названій своихъ помѣстій, фамиліи болѣе похожія на фамиліи, вошедшія въ улотребленіе у польскихъ дворянъ. Относительно Тетеры мы полагаемъ, что было-бы натяжкою подпись его „ Моржховскій” передѣлывать на Мошковскій и вслѣдствіе этого искать его предковъ среди боярі, населявшихъ село Мошки. Намъ кажется гораздо проще предположить, что самъ Павелъ Тетера, послѣ того, какъ оставилъ гетманство и уѣхалъ въ Польшу, прибавилъ себѣ фамилію Моржковскій, составивъ ее на польскій ладъ изъ названія одного изъ пожаловапныхъ ему помѣстій. Намъ извѣстны два села, носящія названія Моржковъ: одно въ дубенскомъ уѣздѣ волынской губ.,—другое въ соколовскомъ уѣздѣ сѣдлецкой. Полагаѳмъ, что скорѣе всего послѣднее могло принадлежать Тетерѣ, такъ какъ на сеймѣ 1658 г. ему были пожалованы обшпрвыя имѣнія въ лежащей рядомъ землѣ Берестейской (Акты южной и запад. Рос. т. IV, стр. 215).—Ред.
3) Присутствие околичиыхъ шляхтичей (бывшихъ бояръ Овруцкаго замка), въ козацкихъ рядахъ было явленіемъ далеко не рѣдкимъ и не исключительными причины ихъ участія въ козацкихъ движеніяхъ, намъ кажется не возможно усматривать исключительно въ ихъ процессѣ съ Овруцкими старостами. Процессъ этотъ тяиулся 200 лѣтъ съ лишиимъ, проходилъ различные фазы, но по большей части не выходилъ за границы хроническаго юридическаго спора. Тяготѣніе околичныхъ шляхтичей къ козачеству было естественнымъ послѣдствіемъ ихъ тождества этнографическаго, иаціональнаго, религіознаго и битового со всею массою южно-рус- скаго народа. Въ рядахъ козаковъ Хмѣльинцкаго были не одни Мошковскіе; жители всѣхъ боярскихъ овручскихъ селъ зачислились въ составь овручскаго козацкаго полка и приняли дѣятельноѳ участіе въ войнѣ. Изъ рядовъ ихъ вышли: гетманъ Иваиъ Выговскій, полковники: Даніилъ и Константинъ Выговскіе, сотники: Самуиль и Криштофъ Выговскіе, Григорій Закусило и т. д. Въ рядахъ козаковъ мы встрѣчаемъ представителей почти всѣхъ боярскихъ околицъ какъ во время Хмѣльницкаго, такъ и внослѣдствіи при Паліѣ; въ актахъ упоминаются многочисленные «оказачившіеся»: Выговскіе Недашковскіе, Ущаповскіе, Кубыдиискіе, Кончаковскіе, Сынгаевскіе, Пашковскіе, Закусилы, Меленевскіе, Барановскіе и т. д. (См. Архивъ юго-западной Россіи, часть IV”, т. I). —Ред.